Действительно ли дать волю панике — это способ с ней справиться? Можно ли отличить паническую атаку от сердечного приступа и стоит ли это делать самостоятельно? Как не «заразиться» паникой? Как сегодня лечат панические расстройства? Об этом и многом другом рассказала член-корреспондент РАН, профессор, завкафедрой психиатрии и наркологии Первого МГМУ им. И.М. Сеченова, директор Клиники психиатрии им. С.С. Корсакова Клинического центра наук о здоровье Сеченовского университета Марина Кинкулькина.
— Не так давно в мире стали отмечать День паники, когда люди как бы «разрешают» себе паниковать, чтобы потом легче справляться с тревогой в жизни. Такой подход к переживаниям — полезная стратегия или путь в тупик?
— Идея позволить себе «попаниковать» не лишена смысла. Суть в том, чтобы намеренно погрузиться в свои страхи и тревоги — это помогает снизить их катастрофизацию, «нормализовать» само ощущение паники. Когда человек разрешает себе паниковать, он перестает воспринимать панический приступ как конец света. Паника перестает быть тем, чего нужно избегать любой ценой.
Кроме того, такая практика развивает осознанность: человек начинает лучше понимать свои телесные ощущения, мысли, которые сопровождают панику и тревогу, учится отслеживать моменты, когда приступ только начинается. Это снижает вероятность того, что паника примет разрушительные формы.
Однако такие стратегии не заменяют профессионального лечения. И если человек использует их слишком часто или без понимания своих состояний, это может, наоборот, усугубить панические реакции. Поэтому такая тактика может быть частью комплексного подхода — с поддержкой специалиста, но не самостоятельным универсальным решением.
— Как за последние годы изменилось отношение к паническому расстройству? Снизился ли уровень стигматизации? И не стало ли оно очередным «модным» диагнозом — как уже случалось с депрессией или биполярным расстройством?
— Действительно, в последние годы отношение к психическим расстройствам в целом, и к паническому в частности, сильно изменилось. Это общемировая тенденция: люди стали лучше разбираться в вопросах психического здоровья, чаще говорить о своих переживаниях открыто, меньше бояться обращаться за профессиональной помощью. Проблемы, связанные с паническим расстройством, перестали замалчивать — и это, безусловно, огромный шаг вперед в борьбе со стигмой.
Но у этого процесса есть и обратная сторона. Повышение осведомленности иногда приводит к избыточной самодиагностике. Люди начинают путать обычную тревожность, которая естественна для каждого человека, с заболеванием. С одной стороны, просвещение снижает стигматизацию, с другой — упрощенное восприятие сложных понятий может приводить к тому, что диагнозы ставятся самим себе и окружающим безо всяких оснований.
Право говорить о том, что у человека есть то или иное психическое расстройство, есть только у квалифицированных специалистов. И важно об этом помнить, чтобы борьба со стигмой не обернулась ее новой волной — в виде ярлыков и неверных суждений.
— Какие факторы чаще всего лежат в основе панического расстройства? Насколько большую роль играют детские травмы, наследственность, особенности образа жизни?
— Паническое расстройство — это многофакторное состояние. На его развитие влияют как биологические и генетические факторы, так и психосоциальные. Да, наследственность вносит определенный вклад, но она далеко не единственный и не главный фактор. Существенное значение имеют перенесенные психотравмы, хронический стресс, наличие физических или хронических заболеваний. Кроме того, резко повышается риск развития панических и тревожных расстройств при употреблении психоактивных веществ.
— Женщины, насколько известно, сталкиваются с паническим расстройством чаще мужчин. С чем это связано?
— Здесь срабатывает сочетание биологических и социальных причин. Женщины действительно чаще подвержены паническим расстройствам. С одной стороны, это связано с особенностями нервной системы и гормонального фона. С другой — с тем, как в обществе принято выражать стресс. Некоторые мужчины считают, что им «разрешено» снимать напряжение через вредные привычки: алкоголь, курение. У женщин же более социально приемлемым считается проявлять тревожность, плаксивость, обращаться за помощью — и это влияет на статистику.
Кроме того, женщины более склонны к так называемой соматизации панических и тревожных переживаний, когда тревога проявляется через телесные симптомы: учащенное сердцебиение, потливость, дрожь, ощущение нехватки воздуха. То есть в той форме, которую мы обычно и называем панической атакой.
— Насколько сегодня распространено паническое расстройство в России и в мире? И правда ли, что в последние годы, на фоне постоянных стрессов и общей нестабильности, случаев стало больше?
— Паническое расстройство — нередкое состояние. Его распространенность оценивается примерно в 2—5 % как в России, так и в других странах. В последние годы действительно отмечается рост тревожных расстройств, в том числе панических. И связано это как с улучшением выявляемости, так и с объективными социальными причинами.
Конечно, огромную роль сыграла пандемия COVID-19: страх болезни, потери близких, финансовая нестабильность, неопределенность — все это стало сильным стрессовым фактором. Причем даже респираторные симптомы коронавируса, вроде нарушения дыхания, могли становиться триггером панических атак. Кроме того, социально-экономические и политические потрясения тоже могут повышать риск развития тревожных расстройств.
Но здесь важно уточнить: чтобы говорить о прямой причинно-следственной связи и точно оценить вклад каждого из этих факторов, нужны масштабные и тщательно проведенные исследования. Пока мы можем фиксировать некоторый общий рост обращений и диагностики, но сказать, что все это исключительно из-за нестабильности, нельзя.
— Диагноз «паническое расстройство» сегодня ставится на основе жалоб пациента. А ведутся ли сейчас исследования, где пытаются найти какие-то объективные биомаркеры — по анализам крови, МРТ, ЭЭГ? Насколько это направление перспективно?
— В связи с жалобами пациент проходит соответствующие обследования для исключения соматических нарушений — тех или иных заболеваний, которые могут проявляться схожими симптомами. И после исключения физических заболеваний врач может поставить диагноз панического расстройства. У квалифицированного специалиста, как правило, постановка диагноза не вызывает затруднений. Но исследования, направленные на поиск биологических маркеров психических расстройств, в том числе панического, ведутся. Они касаются и нейровизуализационных методов, и анализа различных метаболитов, гормонов — все это изучается.
Пока таких маркеров, которые можно было бы использовать в клинической практике для точной постановки диагноза, не найдено. А сами исследования направлены скорее на то, чтобы понять механизмы формирования панических расстройств, найти новые подходы к лечению, предсказать эффективность терапии. Перспективы у таких исследований значительные, и Сеченовский университет работает в этом направлении.
— Первая паническая атака часто пугает человека, в том числе потому, что он принимает ее за сердечный приступ. Есть ли какие-то признаки, по которым можно понять, что это не опасное для жизни состояние?
— Если паническая атака возникла впервые, прежде всего важно не пытаться ставить диагноз самостоятельно, а обратиться к врачу. Паническую атаку и правда часто путают с острыми сердечно-сосудистыми состояниями, и это вполне объяснимо: симптомы во многом схожи — учащенное сердцебиение, потливость, нехватка воздуха, дрожь, ощущение надвигающейся катастрофы. Без обследования отличить впервые возникшую паническую атаку от сердечного приступа может быть непросто даже специалисту. Учитывая, что сегодня сердечно-сосудистые заболевания помолодели, нельзя просто списывать симптомы на «нервы». Правильный путь — обратиться к врачу, пройти назначенные обследования, исключить физические причины страдания, и только потом можно говорить о «психическом» происхождении приступа. Если подобное состояние возникло впервые, если человек раньше с ним не сталкивался и не обследован, лучше перестраховаться и вызвать «скорую». Пусть специалисты разберутся в причинах и исключат угрожающие жизни состояния. Это даст и спокойствие, и понимание дальнейших действий.
— Часто можно услышать, что панические атаки — это хоть и крайне неприятно, но не опасно для жизни. А так ли это?
— Сами по себе панические атаки напрямую угрозы жизни не несут. Но это не значит, что они безвредны. Во-первых, доказана высокая коморбидность (сочетаемость) панического расстройства с такими заболеваниями, как артериальная гипертония, ишемическая болезнь сердца. А это те состояния, которые требуют пристального внимания и лечения терапевтов и кардиологов.
Во-вторых, даже если речь идет о «чистом» паническом расстройстве, без сопутствующих заболеваний, оно резко снижает качество жизни человека. Страдает социальная активность, трудоспособность, появляются избегающее поведение, агорафобия, нередко депрессия. То есть вред скорее не прямой — физиологический, а опосредованный: через ухудшение общего состояния, изоляцию, снижение ресурсов организма, ограничение возможности самореализации.
И, конечно, есть ситуации, когда под видом панической атаки может скрываться другое, действительно угрожающее жизни состояние. Поэтому при появлении панических состояний необходима профессиональная помощь.
— Известно много случаев, когда паника, зародившаяся в большом скоплении людей, становилась причиной беспорядков, давки, приводила к трагедии. Чем вызвана такая передача паники от одного человека к другому?
— Механизм эмоционального заражения работает на глубинном, первобытном уровне. Наш мозг устроен так, чтобы мгновенно реагировать на сигналы опасности. Он улавливает невербальные признаки тревоги у окружающих: расширенные зрачки, дрожь в голосе, учащённое дыхание. И подает организму соответствующие сигналы. Это такая древняя система безопасности: если кто-то рядом боится, значит, есть повод насторожиться. Особенно явно это срабатывает в толпе, в замкнутых пространствах, когда информации о реальной угрозе мало.
— Можно ли как-то прервать эту цепочку?
— Да, и это очень важно сделать, чтобы избежать возможных печальных последствий. Первая задача — попытаться проанализировать ситуацию: есть ли реальные признаки катастрофы, или я просто «подхватил» чужой страх? Любое действие, которое включает логику и анализ, уже снижает уровень паники. Вторая — сохранять внешнее спокойствие и транслировать его окружающим. Паника заразна, но и спокойствие тоже распространяется.
Если позволяет ситуация, постарайтесь выявить того, кто сильнее всех сеет тревогу, и изолировать его — например, увести в другую комнату. И главное — важно сконцентрироваться на решении конкретной задачи: искать укрытие, выбираться из опасного места, помогать другим. Когда человек действует целенаправленно, паника отступает.
— Паническое расстройство выделили в отдельный диагноз в 1980 году. Как за прошедшее время изменился подход к его лечению?
— Когда паническое расстройство выделили как самостоятельный диагноз, основным методом лечения были бензодиазепины. Эти препараты быстро и эффективно купируют симптомы — снимают тревогу, останавливают паническую атаку. Но вскоре стало понятно, что за быстрым облегчением стоит серьезная угроза — высокий риск лекарственной зависимости. Терапию начинали с небольших доз, но через какое-то время многие пациенты оказывались в ловушке зависимости, и это само по себе превращалось в большую проблему.
Сегодня от такого подхода практически отказались. Золотым стандартом считаются антидепрессанты определенных групп и когнитивно-поведенческая терапия. Современные исследования показывают, что лучший результат дает именно комбинированный подход — сочетание фармакотерапии с психотерапией. Такой комплексный подход позволяет максимально эффективно помочь человеку справиться с заболеванием и вернуть полноту жизни. При этом схема лечения всегда подбирается индивидуально: учитываются клиническая картина, сопутствующие заболевания, образ жизни, доступные ресурсы пациента. Персонализированный подход — это то, к чему стремится современная медицина в лечении панического расстройства.
— Какие исследования в области панических расстройств сейчас ведутся в Сеченовском университете?
— В Клинике психиатрии им. С.С. Корсакова и на кафедре психиатрии и наркологии Института клинической медицины Сеченовского Университета активно ведутся исследования, направленные на изучение панических и тревожных расстройств. Мы разрабатываем алгоритм индивидуализированного ведения пациентов в период ремиссии. Цель этой работы — предотвратить обострения и повысить качество жизни пациентов. Отдельное внимание уделяем исследованию тревожных расстройств, развивающихся на фоне перенесенного COVID-19: мы выявили определенные факторы риска и клинические особенности, разработали рекомендации по диагностике и лечению таких состояний.