Инстинкт свободы: кто и как бежит из российских тюрем

Инстинкт свободы

Побеги из тюрем в истории России были явлением особым, а те, кто их совершал, зачастую считались в глазах народа героями, а не преступниками. Один из ярких примеров – «верный рыцарь революции» Феликс Дзержинский. Железный Феликс бежал не единожды (один раз – из ссылке на лодке) и всегда успешно. Побеги революционеров часто были в духе приключенческих фильмов. Взять, к примеру, историю анархиста Петра Кропоткина, которому из тюрьмы в Петербурге помогла…  скрипка.  

— Петр Кропоткин разработал план побега, — рассказывает криминолог Данил Сергеев. — Предполагалось, что если во время прогулки будут открыты тюремные ворота, например, для разгрузки дров, он может успеть выбежать, сесть в экипаж и благополучно уехать. По договоренности с сообщниками с воли, о готовности экипажа ему должны были подать сигнал красным воздушным шариком. Но то ли в продаже не было шаров, то ли из-за жары шар никак не хотел подниматься в воздух… Словом, план решили изменить: сигнал подаст скрипач. В назначенный день зазвучала скрипка. Кропоткин только было попытался бежать, как музыка резко оборвалась, что означало — возникло препятствие. Прогулка уже подходила к концу и вдруг вновь зазвучала музыка. Да какая! Это была мазурка  Контского. Это музыка, как писал в своих записках потом Кропоткин, бешенная, как бы говорящая ему: «Теперь смелей, твое время — пора!». Кропоткин выбежал под мазурку и прыгнул в экипаж.

В те пору причины побегов революционеры объясняли просто: не могли бездействовать, пока в стране происходили важные для истории события. В годы СССР бежали люди в основном по одной причине: чтобы выжить. Тогда большинство побегов было со стороны «смертников» (приговоренных к высшей мере наказания). 

Среди те, кто получил «пожизненный срок», встречались такие, кто решил бежать, чтобы доказать свою невиновность, найдя на воле настоящего преступника. И здесь стоит вспомнить про «побег века» Владимира Железогло: в 2001 году он и двое сокамерников сделали подкоп в полу камеры, выбрались в подвал и потом вышли из «Бутырки», переодевшись надзирателями. Железогло поймали, он отбывает пожизненный срок в «Белом лебеде» (давал там интервью автору этих строк) и все еще надеется на оправдание.

Нынешние арестанты-беглецы в этом смысле обмельчали. Они бегут не ради великой идеи, ни чтобы спасти свою жизнь (смертная казнь, слава Богу, никому больше не угрожает в России), а по другим причинам.

Причины большинства побегов стандартны: от банального нежелания отсиживать назначенный судом срок, зачастую немалый, до невыносимых условий бытия и притеснений со стороны персонала или остальных заключенных, — говорит криминолог Александр Сухаренко.

Позволю себе не согласится с Сухаренко. Часто причиной побега становится именно нестерпимое желание оказаться на воле. Необъяснимое, но природное.

Расскажу две истории, которые произошли в Москве и за достоверность которых ручаюсь.

В одном случае сбежать из СИЗО решил осужденный из отряда хозобслуги. Спохватились его только на следующее утро. А обнаружили в мусорном тюремном баке. Тогда решили все подать так, будто он перетрудился в библиотеке и потерял сознание, вынося мусор. Вроде как дошел до мусорного бака и рухнул в него без чувств. В действительности он признался потом, что почувствовал непреодолимое желание выбраться на свободу. «Не могу объяснить… Не мог больше тут и все», — так он сказал правозащитникам. И хоть побег в его случае был глупостью (сидеть ему оставалось недорого), да еще смертельно опасной (мусорные баки на выезде протыкают острыми штырями), он ничего не мог с собой поделать.

В другом случае сбежать решила группа арестантов и тоже не из-за тяжелых условий, страха и тд., а повинуясь «инстинкту свободы» Дело было так.  На первом этаже «тубанара» СИЗО «Матросская тишина» сколотили очередную бригаду для ремонта. Дали им задание — откопать старый карцер и привести его  в порядок. 

Как-то они там шастали, шастали, и контроль над ними утратился, — рассказывает бывший работник УФСИН. — И совершенно случайно в какой-то момент кто-то из сотрудников туда зачем-то залез, и выяснилось, что заключенные прорыли подземный ход в сторону забора метров на шесть, вниз и в сторону. И один из оперативников сказал мне тогда, что они явно знали, куда копать, поскольку это место — действительно самое близкое к забору. Другое дело, что это были осужденные, которых называют «красными», ну то есть друзья администрации.  Мы  со смехом предположили, что они хотели выбраться по ту сторону забора, в магазин за пивом сбегать, — и обратно вернуться. На заместителя по тылу наибольшее впечатление произвело то, что они свой подземный лаз электрифицировали: на протяжении всего хода повесили электрические лампочки, чтоб дальше копать было не темно. Он всё повторял: в камеры неоткуда лампы брать, а они, а они… В общем все восприняли это больше, как курьез. Но, сами понимаете, историю с подкопом всячески скрывали, боялись, что она выплывет.

Намеренно не называю год, когда она произошла, чтобы сотрудникам не «прилетело из прошлого». А эта история, пожалуй, яркий показатель стремления к свободе несмотря ни на что.

Проверяя колонии, я несколько раз общалась с осужденными, которые получили сроки за неудачные побеги. Некоторые решались сбежать несмотря на то, что им тогда до окончания срока оставалось меньше года. При этом озвучивали в том числе такие причины: «мама умирала, я хотел попрощаться» (это оказалось правдой), «ребенок дома сильно заболел, я не мог оставаться в колонии» (что тоже подтвердилось). Наверное, в этих случаях, если бы администрация учреждения вошла в ситуацию и предоставила отпуск с правом выезда, необходимости в побеге не было бы.  

«Стой! Стрелять буду!»

ИЗ ДОСЬЕ «МК»:

В конце 2023 года в  Соликамске к 5 годам строгого режима приговорили 60-летнего Станислава Полищука за побег из колонии-поселения. Сам побег он совершил 13 марта 2023 года. Изначально был приговорен к отбыванию наказания в обычной колонии за похищения людей и изнасилования. Но потом остаток срока заменили на колонию-поселения. Задержали беглеца  через трое суток. 

Также в конце 2023 года Березниковский суд приговорил к трем с половиной годам  колонии строгого режима двух мужчин, сбежавших из колонии-поселения № 38.   Побег произошел 27 августа 2022 года (осужденные сделали веревку из постельного белья и спустились с третьего этажа). Тогда им до конца срока осталось чуть больше года. Почему они решились на побег, незадолго до освобождения, не ясно. 

С 1995 года количество побегов сократилось в 40 раз и свелось практически к нулю. По крайней мере так заявил недавно директор ФСИН России Аркадий Гостев. Цитирую: «По итогам 2022-2023 годов вообще не было побегов. В 2023-м году, к сожалению, один был из СИЗО, но задержали практически в течение недели». Речь, судя по всему, шла только о колониях и СИЗО. Колонии-поселения, вероятно, не учитывают, потому что там режим другой: осуждённые могут покидать территорию для выполнения работ за пределами, посещения медучреждений и встреч с родственниками. Но если «поселенец» не вернулся в положенный срок – это, безусловно, побег. 

Однако статистика и вообще система учета – штука хитрая. Считать ли за побег из колонии случай, когда осужденный к реальному сроку работал за ее пределами и оттуда сбежал? Формально он сделал это не из ИК, но при этом числился за ней. И вот свежий пример. В феврале 2023 года двое осуждённых исправительной колонии № 2 Новосибирской области самовольно покинули территорию, куда их выводили на работу (а это – колония-поселение). Задержали их на следующий день. В ноябре прошлого года суд признал обоих виновными по ч. 2 ст. 313 УК РФ «Побег из мест лишения свободы»  и назначил   по 2 года и 2 месяца лишения свободы с отбыванием наказания в  колонии строгого режима. 

Почему ФСИН так важно показывать, что побегов нет? Вероятно, потому что их наличие говорит о проблемах, которые не хочется озвучивать. 

Я проанализировал побеги и покушения на побег, совершенные за последние годы, — говорит Сухаренко. — Учитывая обстоятельства, а также условия, способствовавшие их совершению, можно разбить их на несколько блоков. Первый — связан с организацией охраной. Это нарушение нормативных требований, определяющих охрану объектов УИС, некачественный контроль со стороны руководства учреждений службы караулов, отсутствие должного взаимодействия между подразделениями и службами исправительных колоний и СИЗО, в первую очередь охраны и безопасности (режима и надзора), неприменение или неэффективное использование существующих средств технического контроля за несением службы караулами, дежурными сменами, а также систем видеонаблюдения.

Второй – связан с инженерно-техническими средствами охраны. Анализ их состояния в территориальных органах ФСИН России позволяет выделить недостатки, сказывающиеся на эффективности пресечения побегов. Это нарушение целостности основных ограждений внешней запретной зоны, противопобеговых заграждений, наличие неприкрытых инженерно-технических средств охраны побегоопасных, тараноопасных, подкопоопасных направлений в запретных зонах, наличие «мертвых зон» и неисправности охранных извещателей, образующих рубежи обнаружения в запретных зонах, неработоспособность систем контроля и управления доступом и систем идентификации личности на КПП для пропуска людей. 

Ну и третий блок причин связан с теми, кто охраняет. Тут и личная недисциплинированность сотрудников, и допуск к выполнению служебных задач неподготовленных лиц. Большая проблема — некомплект личного состава и, как следствие, высокая служебная нагрузка на сотрудников. Приведу цифры. Фактическая численность персонала подразделений охраны на конец 2022 г. составляла 46 101 человек (аналогичный период прошлого года — 48 649). При том, что количество необходимых по штату — 54 362. Численность сотрудников, уволенных со службы из подразделений охраны, достигла 9084 человека, в том числе по отрицательным мотивам -182 человека. Проблема некомплекта приводит к существенному увеличению служебной нагрузки на сотрудников отдела охраны УИС. Для ее решения необходимо решить комплекс вопросов, связанных с обеспечением достойного уровня социальных гарантий, направленных на повышение социального статуса и защищенности, материального обеспечения, улучшения условий служебной деятельности сотрудников УИС, повышения престижности службы в УИС в целом.

Преступление без наказания?

Наказание в России за побеги в разные периоды сильно отличалось – от повешения и четвертования до полного прощения. Но сам побег всегда считался преступлением и никак иначе. 

В 20-е годы прошлого столетия было предложение исключить побеги  из числа преступлений,  — говорит профессор, д.ю.н. Наталья Лопушенко. – Мотивировка такая: по сути, наказываем не тех. Надо наказывать людей, которые не обеспечили надежную охрану мест лишения свободы. Это достойно ярко дебатировалось. Но потом от этого отказались. И продолжили привлекать к уголовной ответственности.  

А вот другие страны эту тему развили. Лопушенко недавно опубликовала на своей странице карту государств, где побеги не считаются преступлением. В списке Германия, Дания, Австрия, Бельгия, Мексика, Швейцария, Нидерланды и т.д.

В соответствии с параграфом 120 Уголовного уложения Германии  наказывается склонение заключенного к побегу или оказание ему помощи при побеге, — говорит  проректор УрГЮУ, криминолог Данил Сергеев. —  Собственно сам побег не наказывается. Исключение  — случаи, когда он сопровождается применением насилия.  Обоснование отказа от криминализации ненасильственного побега кроется в глубинах немецкой правовой доктрины. 

Вообще еще XIX века в Германии сложилась с конструкция: стремление к свободе настолько укоренилось в человеческой природе, что следование естественному «инстинкту к побегу» исключает основание для криминализации, вне зависимости от опасности содеянного ранее и личности виновного. Статья 2 Конституции Германии установила примат свободы: «свобода человека неприкосновенна». Пребывание в тюрьме, даже на законном основании, противоречит естественному стремлению к свободе и человеческой природе, а это значит, что совершивший побег действует в соответствии с природным импульсом к свободе. В немецкой литературе тем не менее встречается и критика такого подхода: он противоречит другому важному принципу немецкой доктрины: «право не должно уступать несправедливости». Легализация побега из мест лишения свободы, очевидно, подрывает правопорядок и верховенство закона. Право (основанный на законе тюремный срок) не может уступать несправедливости или не-праву (одностороннему решению заключенного освободить себя от справедливо назначенного тюремного срока). Более того, легализация побега не только ставит одно благо (личную свободу) выше другого (коллективную безопасность), но и подвергает второе опасности. Доктрина доктриной, но на практике  задержанный беглец, конечно, к награде представлен не будет. Он попадет в более строгие и жестокие тюремные условия, хотя и без продления срока. 

А в соответствии с § 154 Федерального уголовного кодекса Мексики (Código Penal Federal) «никакие санкции не будут применены к заключенному, совершившему побег, за исключением случаев, когда он действует сообща с другими для осуществления побега».

Что касается неотвратимости наказания за побеги (ст. 313 УК РФ) в России, — продолжает Сухаренко. —  то в 2021 и 2022 гг. за это было осуждено соответственно 122 и 98 человек, 30/12 из которых совершили побег при отягчающих обстоятельствах. В свою очередь за невозвращение в колонию (ч. 2 ст. 314 УК РФ) осудили 18 и 13 человек, соответственно. В прошлом году за побег судили гораздо чаще — 132 человека, а за невозвращение в колонию почти также — 12. Большая часть осужденных получила до двух лет лишения свободы. А вот портрет большинства осужденных за побеги – россиянин в возрасте 30-49 лет со средним образованием, неоднократно судимый, в основном за тяжкие преступления.

Были случаи, когда наказывали не только сбежавших, но и допустивших это сотрудников учреждений. Один из них – почти киношный — произошел осенью 2022 года в Ростовской области (то есть за полтора года до захвата СИЗО № 1 Ростова террористами). Начальник колонии-поселения № 8 Эдуард Падалка заставлял арестантов работать на кирпичном заводе. Причем, все это нелегально: зэки там трудились без графика и без надзора. В итоге один осужденных напился и угнал машину. Побег! 

Арестант вскоре поймали, а дело завели на начальника ИК. 28 июня 2024 года Багаевский районный суд Ростовской области вынес ему приговор за «злоупотребление должностными полномочиями» — 3 года и 9 месяцев лишения свободы.

Вывод из всего вышесказанного достаточно простой. Побег — конечно же, проступок, даже преступление. И вряд ли наше общество готово к немецкой или мексиканской модели отношения к бежавшим злодеям. Но точно таким же неотвратимым должно быть наказание и для тех, кто этот побег допустил. Чтобы одним неповадно было бежать, а другим — халтурить на работе.

Динамика численности осужденных за побеги в России за 2018-2023 гг.

Портрет большинства осужденных за побеги – россиянин в возрасте 30-49 лет со средним образованием, неоднократно судимый, в основном за тяжкие преступления. Основная мера наказания – до двух лет колонии.

Источник: Судебный департамент при Верховном Суде России, 2024.