Новые детали захвата заложников в колонии: комиссию выбрали не случайно

Третий день силовики, правозащитники и простые граждане обсуждают трагедию в колонии № 19 в городе Суровикино Волгоградской области. Там во время дисциплинарной комиссии заключенные захватили заложников. Были убиты четверо сотрудников ФСИН. Главный вопрос — почему это стало возможно? И почему именно на «дисциплинарке» преступники так легко расправились с тюремщиками?

Мой собеседник прошел через такую комиссию больше 100 (!) раз. При этом он в судебном порядке оспорил половину из них.  И добился успеха — помогло в этом то, что имеет юридическое образование,  на свободе работал по специальности, отлично разбирается в законодательстве.  

— Что  из себя представляет дисциплинарная комиссия?

— Существует приказ Минюста от 29 ноября 2023 года, который утверждает положение о  такой комиссии. И там сказано, что она  является постоянно действующим органом, состоит минимум из 9 членов во главе с начальником колонии или его заместителем. Но на заседании достаточно присутствия двух  третей от состава.  Когда меня  на комиссию вызывали, то там было по 6-7 человек.  Обязательно присутствовал психолог и сотрудник спецчасти (обе женщины, последняя приносила мое дело).  Так что нет ничего необычного, что в колонии во время ЧП на комиссии было много сотрудников.   Еще повезло, что не присутствовали женщины. 

— Зачем вообще осужденного вызывали на такую комиссию? Единственное, что приходит в голову —  принять решение о водворении в штрафной изолятор…

— Согласно тому же приказу, комиссия  рассматривает  вопросы о признании осужденного к лишению свободы злостным нарушителем установленного порядка отбывания наказания, перевода осужденных из одних условий отбывания наказания в другие.  Но на практике такие комиссии часто  проходят при любых нарушениях. Даже когда планируют устный выговор вынести. Мне всегда это было непонятно, поскольку такое решение не имеет под собой никакого юридического основания.  Еще замечу, что комиссию должны проводить минимум раз в месяц, но у нас почти каждую неделю проходили эти заседания.  

— Как проходило заседание комиссии?

— По разному. Но первое время мне задавали вопросы,  вообще не относящиеся к делу. Например, зачем-то спрашивали, признаю  ли  я вину в том преступлении, за которое получил срок?   Это удивительно, и является, по моему убеждению, превышением полномочий комиссии. Что интересно, если осужденный отвечает отрицательно или если комиссия знает, что он оспаривает приговор в кассации или в Верховном суде, то это характеризует  его плохо.  В моем учреждении комиссия считает, что надо если и не наказать за такое, то убедить в «неправильности» поведения.  Знаю случаи, когда как только осужденный подавал жалобу в ВС, на него накладывали массу взысканий по надуманным основаниям (не так поздоровался, не так посмотрел и ид). Законом   запрещено  давить, выяснять что-то сотрудникам ФСИН по поводу признания вины. Но вот на  комиссии принято постоянно эти вопросы задавать. 

— Вызывают по одному?  

— У нас вызывали сразу по несколько  человек в помещение для совещаний или воспитательной работы.   Но заходили осужденные по одному. Остальные  ждали в «предбаннике».  У нас была еще решетка, за которую должны были   помещать (на тот случай, если осужденный — агрессивный , и он может броситься  после решения комиссии). Но очень редко бывает,  когда эту решетку закрывают.  Обычно все просто сидят у двери (была именно такая ситуация в Суровикино).  Вообще решеткой  отгораживается слишком  маленькое помещение,  в которое просто все поместиться не могут либо это помещение прямо у двери,  где-то осужденные мешают проходу (в нашем случае в этом же здании находился учебный корпус, комнаты оперативной работы). Так что решетку не использовали, чтобы препятствий не создавать. И вся толпа вызванных стояла  у двери, было слышно, как за ней разбирают человека. 

— И как?

— В помещении рисуют краской красный квадрат посередине. Осужденный  должен  туда встать.  Некоторые считают, что это унизительно, но обычно все встают.  Процедура предполагает , что осужденному  озвучивают, в чем состоят его нарушения. А он может дать объяснения.   Конкретно у нас в ИК  это так: сначала начальник отряда зачитывает характеристику, говорит, что «совершил такое нарушение», потом  начальник учреждения начинает выяснять «Почему? Осознаете? Признаёте? Как будете исправляться?», после  даёт слово другим сотрудникам, которые тоже разные вопросы задают.  В нашей ИК  в конечном итоге обычно мало слушали самого  осуждённого и озвучивали заранее заготовленное решение: или в ШИЗО отправить, или выговор объявить. Если человек не согласен и предупреждает об обращении в суд, то начинают ругать, угрожать (не любят, когда кто-то  защищает себя). И потому вы предложили очень правильную инициативу: чтобы осужденный мог присутствовать на такой комиссии со своим адвокатом или по крайней мере имел возможность ему заранее позвонить и проконсультироваться. 

— На комиссии присутствуют правозащитники?

— Есть интересный момент. В приказе сказано, что на Комиссию при признании злостным нарушителем, при переводе в другие условия,  могут  приглашаться члены общественной наблюдательной комиссии и представители муниципалитета. Но этого  никогда не делается (по крайней мере в тех учреждениях, где я был).  Во многих колониях комиссии  фактически превратились в какую-то такую формальность, где просто утверждают заранее принятые решения. Смысла в комиссии нет. Другое дело, что решение  комиссий через суд можно отменять, прокурор  тоже имеет право отменять (и довольно часто в моем случае именно он так делал). В целом мне кажется, что в ряде регионов  эти комиссии превратили не в юридические процедуры, а в акции подавления и унижения осужденных. Возможно поэтому, именно комиссия стала для исламистов символом для проведения экстремистской акции. К тому же там собрались все руководители колонии.