Мужчина рассказал, как не сойти с ума, когда 23 года прикован к кровати.
Инвалидность — не приговор. Сотни примеров, когда люди без рук и ног продолжают бороться за нормальную жизнь. А что делать тем, кого травма полностью парализовала?
40-летний Владимир Василенко живет в Вильнюсе. Пару лет назад он начал рассказывать о себе в публичном пространстве.
В коротких видеороликах мужчина пытается мотивировать тех, кто оказался на грани.
— Вы меня извините, если я закашляюсь, — предупреждает Василенко. — У меня легкие слабые. Раньше трубка стояла в трахее. Только два года живу без нее.
— Вы общаетесь с людьми с инвалидностью в общих чатах, делитесь проблемами?
— Думаете, инвалидность объединяет людей? Сомневаюсь. Ни в каких чатах я не состою. Да и не люблю такое. Предпочитаю больше молчать, слушать. Я не сильно общительный. К ведению блога подошел с осторожностью. Подруга посоветовала записывать видеоролики, мотивировать людей. Я согласился. Интересно посмотреть, что из этого выйдет.
— Замотивировали кого-то?
— В соцсети иногда получаю слова благодарности. А вот на Ютубе у меня совсем немного подписчиков, половина из них мои знакомые. Как-то нашей литовской публике не заходит это дело. Тем более я по-русски говорю, мало кому интересно.
«У многих ситуация хуже»
Владимиру было 16 лет, когда его жизнь перевернулась с ног на голову. В тот день компания молодых людей решила развести костер. Василенко полез на дерево, чтобы раздобыть сухие сучья. Когда спускался, под ним треснула ветка. Подросток упал с восьмиметровой высоты на выступающие корни. Удар пришелся на шею.
— Врачи сразу предупредили родителей, что шансов на выживание мало. Если выкарабкаюсь, то останусь инвалидом.
— Так это счастье, что вы выжили!
— Счастье или несчастье, тут я бы поспорил. Хотя есть ситуации и похуже. Например, одна девушка пошла за грибами, ее укусил клещ. Теперь она парализована полностью, даже голову поворачивать не может, в отличие от меня. Как-то парнишка разбился на мотоцикле, ударился головой о железную стойку. Он тоже обездвижен. Общение у него происходит одним глазом. Для него сделали таблицу с буквами. Он смотрит и моргает глазом, когда хочет составить предложение. Вот это жесть!

…Когда я общаюсь с людьми с ограниченными возможностями, всегда думаю, что когда-нибудь на планете закончатся военные конфликты и мир переключится на другие проблемы. Например, специалисты начнут двигать вперед медицину, чтобы ставить на ноги таких как Владимир. Делюсь мыслями с собеседником.
— Мне кажется, что все уже давно придумано, но скрыто от простых людей, — скептически реагирует собеседник. — В итоге нас как лечат? Убирают симптомы: сходи в аптеку, выпей таблеточку.
— Дорогая в Литве медицина?
— Как в еврозону вступили, с тех пор тут все тут дорожает и дорожает. Когда расплачивались литами, было терпимо. Вступили в еврозону — получили ж…
— В России сюжеты про инвалидов показывают по телевизору, зрители собирают им деньги на лечение по СМС. У вас есть что-то подобное?
— У нас так же. Меня как-то показали по телевизору. Собрали около 2000 евро (184 тысячи рублей). Смешные деньги.
— Какая у вас пенсия по инвалидности?
— На двоих с мамой у нас выходит порядка 900 евро (83 тысячи рублей). Маловато. Половину тратим на оплату коммунальных услуг. Тут еще местные чиновники решили за мусор деньги собирать. Суммы будут начисляться от количества выброшенного хлама. Наверное, камеру установят около контейнеров, чтобы фиксировать, кто сколько вынес. Абсурд!
«Спасением от депрессии стал алкоголь»
После травмы Владимир месяц провел в реанимации. Месяц лежал в обычной палате, потом 4 месяца на реабилитации.
— Когда я услышал, что сумма моего лечения составила около 80 тысяч литов, мне поплохело. Испугался, это же родителям до конца жизни не расплатиться! Слава богу, государство все расходы покрыло. Но я все равно не понимал, зачем жить в таком теле. Первые года два были тяжелые. Я постоянно находился в стрессе. Спасением от депрессии стал алкоголь. Спиртное приносили друзья, которые обрадовались моему возвращению. «Вовка вернулся, давай по пивку», — с этого все началось. Выпивал, и становилось легче. Правда, поутру, е-мое, тяжко было.
— Хорошо, что друзья от вас не отвернулись?
— Так называемые друзья оказались обычными собутыльниками. Я это понял спустя много лет. Но на тот момент казалось, что они классные ребята, навещают меня, нам весело.
Владимир не пьет уже восемь лет. Столько же времени он не видел друзей, которые радовались его возвращению. Рядом с инвалидом осталась только его мать, которая заменила сиделку.
— Маме прилично досталось по жизни. С нами в квартире жили еще бабушка с дедушкой со стороны отца. Когда они слегли, маме пришлось ухаживать и за ними. Представляете, какой ад — выхаживать трех лежачих больных. Мы шутили про нашу квартиру: сейчас мама в первую больничную палату пойдет, ко мне, а потом во вторую.

Мужчина считает, что жизнь его мамы напоминает каторгу.
— Меня ведь нужно все время переворачивать, чтобы не образовались пролежни, вытирать, что-то накладывать… Благодаря маме за все эти годы ни одного пролежня у меня не было. Только один раз прошляпили, когда я в больнице на спине долго полежал. Хорошо, мама вовремя заметила, успели быстро вылечить, пока не разрослось. Тогда как у моего родственника такие жуткие пролежни образовались, что были кости видны, настолько все прогнило. Во ужас-то где! Конечно, маме тяжело переворачивать меня, поэтому мы покупали специальные матрасы с гречневой шелухой. На нем можно дольше лежать без движений. Затем приобрели матрас с морскими водорослями, он мягкий, удобный, но дорогой — 400 евро (37 тысяч рублей). На него долго копили. Зато теперь я могу 10 часов отлежать, и всё чики-пуки, никаких пролежней. Без маминой помощи я бы и помыться не смог. Раньше меня мыли в надувном детском бассейне, куда перекладывали друзья. Теперь нашли другой вариант — под меня подкладывают большую клеенку, и так по чуть-чуть шуруем.
— Отец живет с вами?
— Мама развелась с отцом после того, как он начал выпивать. Папа становился агрессивным, ножи по квартире летали, полицию постоянно вызывали, его даже по новостям показывали.
Из-за травмы Владимир не успел окончить школу. А когда решил дистанционно получить аттестат, узнал, что экзамены придется сдавать на литовском.
— Спасибо, не надо. Не люблю литовский. Тем более учился в русскоговорящей школе. Мой дедушка по папиной линии — белорус, бабушка — украинка. Хотя я и родился в Литве, но мы всегда говорили по-русски.
«Найти, кто меня вынесет, — головная боль»
Здоровые люди часто жалуются, что жизнь похожа на день сурка: дом–работа, работа–дом. Владимир описывает, как проходит его день.
— Я просыпаюсь, проверяю электронную почту. Если ничего интересного, включаю музыку. Час-полтора смотрю на аквариум — он у меня большой, объем — 240 литров, 120 см в длину. Потом время фильмов. Я киноман. В 90-х годах у отца был видеопрокат. Он еженедельно привозил коробку кассет, мне надо было все посмотреть, чтобы потом советовать клиентам. Сейчас в гости дядька приехал, мы с ним на Ютубе смотрим всякую всячину. А вот телевизор и новости уже много лет не смотрю, политикой не интересуюсь, предпочитаю подальше от этого держаться. Негативная информация мне не нужна. Я лучше Задорнова включу. Вот так проходит мой день.
— Вам бывает скучно?
— Раньше бывало, но я переборол это чувство. Однажды дал себе установку: хочу жить! И точно знаю: время лечит. Я благодарю жизнь за любую мелочь. Так что теперь у меня всегда хорошее настроение, если только не болею.
— На улицу выходите?
— Был период, когда меня вывозили на улицу пару раз в год. Летом ездили в деревню. Когда долго сидишь дома, привыкаешь к стенам и начинаешь бояться людей. Помню, когда меня выносили в машину, мне становилось не по себе. Казалось, что прохожие смотрели и думали: понесли кого-то непонятного. Еще я лестниц боялся, потому что один раз меня чуть не уронили.
Но теперь мне хочется вырваться из дома, особенно когда на улице трава зеленеет. Я как-то рекорд поставил — 68 раз в год выезжал и в дождь, и в снег. Знакомые соглашаются прокатить меня на машине. И людей я больше не боюсь, меня на коляске в полулежачем положении по клубам, концертам возят. Вообще, у меня грандиозные планы — хочу на параплане полетать. Ну а что? Мне уже опасаться нечего. Еще с парашютом думал спрыгнуть. Обзвонил наши аэродромы. Везде отказали, сотрудники боятся лишиться лицензии.

Владимир живет в пятиэтажке без лифта. Чтобы спуститься с третьего этажа, приходится искать подмогу.
— Найти тех, кто меня вынесет, — головная боль. Чтобы меня поднять, нужно задействовать как минимум троих здоровых мужиков. Сестра из одеяла сделала носилки, ручки по краям пришила. Спасибо, добрые люди откликаются помочь.
«Ну, ты губошлеп!»
Владимир много времени проводит за компьютером. Для этого купил специальную мышь, предназначенную для людей с ограниченными возможностями. Управление осуществляет губами.
— Это американцы придумали. В 2007 году она стоила 100 долларов. Мой компьютер устанавливают на специальной полочке в метре от лица. Мышку, из которой торчат два джойстика, крепим на штатив. Один джойстик отвечает за колесико — стрелочку, которую ты ведешь. Второй — за нажатие кнопок. Печатаю на экранной клавиатуре. Но сейчас чаще наговариваю предложения, потом копирую и вставляю текст, если переписку с кем-то веду. Знакомые поражаются, говорят, у них пальцами так быстро печатать не получается. Мой одноклассник пошутил как-то: «Ну, ты губошлеп!» Есть другие компьютерные программы для таких как я, — когда камера следит за твоим лицом и ты можешь управлять жестами, то есть открыванием рта. Ам-ам, и камера как-то реагирует. Я попробовал, мне не понравилось.
Шесть лет назад Василенко полюбил дрифт — экстремальное вождение. Познакомился в Сети с дрифтером, тот согласился прокатить инвалида.
— Первый раз я приехал на тренировку лет шесть назад. Меня покатали, и я влюбился в этот вид спорта. После той поездки несколько дней на позитиве был. Адреналин заряжает меня. Без аварий, конечно, не обошлось, но никто не пострадал.
— Так это же опасное развлечение?
— Если думать, что все опасно, можно и супом захлебнуться.
Если с дрифтом у Владимира все сложилось, то другую мечту — посетить Таиланд — не удалось реализовать.
— У меня есть знакомый-колясочник. У него руки полностью здоровые. Работал инструктором, учил инвалидов ездить на машине. Как-то он месяц пожил в Таиланде. Рассказал, что там рай для инвалидов и дешево. Говорит: десятку евро дашь, и они долго будут тебя массировать. Узнал цены на авиабилет, но понял, что 14 часов никак не высижу. А бизнес-класс, где можно ноги задрать и лежать, мне не по карману.
— У вас есть увлечения?
— В последнее время я увлекся эзотерикой. Потустороннее привлекает. Например, сейчас у меня закралась надежда, что я когда-нибудь встану. Правда, это на фантастическом уровне. Если кому-то рассказать, на чем основывается моя уверенность, меня посчитают дурачком, скажут, совсем умом тронулся. Хотя американский исследователь мозга Джо Диспенза, который управляет сознанием и мыслями, смог выйти из больницы на своих ногах после тяжелой травмы позвоночника и парализации. Тут, конечно, вопрос, насколько серьезная травма позвоночника.
Владимир признается, что ему смешно слушать, когда кто-то жалуется на жизнь.
— Один знакомый как-то поплакался мне, что у него в жизни все неудачно складывается, на работе проблемы. Так я его быстро поставил на место. Он сидит такой, репу чешет и говорит: блин, спасибо, Вовка, теперь мне как-то легче стало.