У Фемиды, как известно, закрыты глаза, но не лицо. А это значит, что Истинное правосудие не скрывается. О том, чтобы судебные процессы не закрывали от журналистов, говорили на Форуме «Суды в современном пространстве», прошедшем в Йошкар-Оле. Автор этих строк выступила с докладом и предложила в числе прочего создавать при судах Общественные советы.
«Процесс закрыли, и мы даже не поняли почему!». «Нас попросили удалиться из суда, потому что уже 18.00, и суд закрывается. Но задержанного только что привезли, ему сейчас будут избирать меру пресечения». «Заседание перенесли в другой зал и на другое время и не уведомили. Мы зря ждали несколько часов».
Эти и другие подобные обращения все чаще приходят от журналистов. Но справедливости ради надо отметить — не из всех регионов. Есть субъекты, где журналисты восхищаются открытостью судов. Республика Марий Эл в их числе. Возможно в том числе поэтому она стала тем местом, куда съехались судьи, руководители пресс-служб и представители СМИ, чтобы поговорить о будущем.
Но без прошлого — никуда. Вот как вкратце развивались отношения между судами и обществом.
Древний Рим.
Там гласность судопроизводства присутствовала на всех этапах процесса. Журналистов в этот период не было, но были «распространители новостей». А еще были «открытые письма» (какой-нибудь сановник отправлял письмо своему другу, которое потом становилось всеобщим достоянием).
Средневековье.
Суды стали все больше и больше закрытыми. Члены инквизиционных трибуналов давали клятву не раскрывать секреты процесса. Закрытость процессов связывали с неразглашением личности свидетеля (часто — доносчика), фальсификацией и пытками. Судили тайно, а казнили публично. В этот период о решениях судов узнавали благодаря официальным указам, рассказчикам и бродячие музыкантам (передавали новости и события устно, были своего рода «живыми газетами»), рукописным листовкам и письмам (распространялись среди населения, содержали новости, комментарии и аналитику о политических и социальных событиях). Но критиковать решение судов и даже сомневаться в них было нельзя. Иначе был велик риск оказаться на месте следующего подсудимого.
XVIII век.
Во Франции Уголовный кодекс 1808 года устанавливает принцип открытости и гласности в организации судопроизводства. Процессы стали открытыми. В Германия 1850 года появилась Конституция, где были провозглашены свобода слова и печати, что привело к открытости практически всех судебных процессов. В России в 1864 года судебная реформа провозглашает принципы гласности. На суды пускали всех желающих и часто процессы были похожи на театральные действа (особенно с участием таких легендарных адвокатов, как Плевако). Но! Были исключения, прописанные в законе. Вот перечень составов преступлений, подлежащих изъятию из публичного разбирательства: о богохулении, оскорблении святыни и порицании веры против чести и целомудрия женщин, о преступлениях против прав семейственных, о развратном поведении, противоестественных пороках и сводничестве. При этом декларировалось, цитирую: «закрытие для публики дверей судебного заселения, как мера чрезвычайная». В этот период на процессах уже присутствовав репортеры. А какие судебные отчёты и репортажи писали журналисты! Среди них — великие Гиляровский, Булгаков, Короленко, Дорошевич.
XXI век.
Открытость правосудия сегодня провозглашена в абсолютном большинстве стран мира. В России открыться Фемиды — не прихоть, а принцип, прописанный в ч. 1 ст. 123 Конституции РФ. Там же сказано, что слушание дел в закрытом судебном заседании допускается в случаях, предусмотренных федеральным законом. Это слушания по делам, составляющим государственную или иную охраняемую законом тайну, в том числе сведения, относящиеся к коммерческой, банковской, врачебной, иной профессиональной, а также личной и семейной тайне. Но есть и поправка: суд вправе закрыть и при рассмотрении уголовных дел любой категории, если открытое судебное разбирательство создает или может создать существенные затруднения в обеспечении безопасности свидетелей, потерпевших и других участников судебного разбирательства, а также их близких родственников, родственников или близких лиц. И вот под этой формулировкой сегодня уже нередко закрывают громкие процессы. Меж тем даже если в деле есть тайна, то часть заседаний могла бы пройти в закрытом режиме, где оглашаются эти сведения, опрашиваются секретные свидетели, но все остальное могло бы стать достоянием общественности. И это мог бы быть по-настоящему народный процесс.
Важная часть открытости — понимать, какое наказание несет человек. Но из решений ряда московских судов теперь убираются суммы штрафов и компенсации. Зачем? В чем здесь тайна? А вот общественный интерес есть, и его невозможно удовлетворить.
Член Комиссии Совета судей РФ по связям с государственными органами, общественными организациями и средствами массовой информации Артем Драчен сформулировал важную мысль: судебной системе сегодня необходимо сформировать объективный образ судьи и избежать скандализации российской Фемиды. Он заметил, что людям не хватает образа служителя Фемиды в массовой культуре – в книгах и фильмах.
А молодая аудитория читает о судах главным образом в Интернете. Это результаты опроса, которые озвучила Декан юридического факультета ФГБОУ ВО «Марийский государственный университет» Анна Кузьмина.
Суды могут не только приговоры выносить, но и формировать правосознания граждан. Председатель Верховного суда Республики Марий Эл Артем Грачев рассказал, что обратил внимание на рост дел по статье 228 УК (хранение и сбыт наркотиков). Изучил, увидел, что преступления совершают молодые ребята, часто отличники-студенты. Кто-то по дурости, кто-то заработать хотел. И все по незнанию. А сроки по нынешнему законодательству огромные — от 10 лет. Понял судья, что нужно профилактикой заниматься. Говорил, обращался в МВД, прокуратуру, понимания не нашел. И он сам подготовил статью-разъяснения для молодежи. Там рассказывается о рисках оказаться вовлеченным, о санкциях и тд. Это в местные СМИ пошло. Если даже одного студента это остановило и спасло — низкий поклон. Если бы в каждом регионе шла профилактическая работа и в ней участвовали все профильные ведомства (вузы, полиция, прокуратура, суды) — не было бы дикого роста преступности по «наркотической» статье.
Автор этих строк предложила организовывать Общественные Советы в областных, краевых, республиканских судах. Правда, есть два важных нюанса. Первый — для этого требуется нормативный акт, который бы прописал все детали общения «людей из народа» и судей. Второй — чтобы в Общественные советы попали действительно те самые «люди из народа», а не кто-то другой.