Пару лет назад в рунете было популярно стихотворение поэта Ляли Брынзы про то, что люди читают неудобосказуемой частью тела. «Пишешь «я ем пельмени», казалось бы, все понятно…» — а в комментах: «Хвастаетесь, что богачка? А в Африке голодают!»; «В пельменях коровы и свинки!»; «Пельмени — не русская пища!..».
Что ни напиши — означенная часть тела «всегда увидит что-то очень свое». Бурный общественный отклик на свежий российский сериал «Слово пацана» доказывает, что смотрят ТиВи люди тоже не всегда глазами.
Все понятно, но…
Казалось бы, все понятно: действие сериала происходит примерно тридцать пять лет назад и посвящен он совершенно конкретному «казанскому феномену» -— расцвету молодежного уличного бандитизма в городах Татарской АССР. Но одни зрители разглядели в этой истории жгучую политическую злободневность, другие — политическую опасность.
Ряд официальных лиц и общественников в России потребовал «Слово пацана» — разумеется! — запретить: противоречит, мол, указу президента об укреплении традиционных ценностей.
В противоположном же лагере не скрывают злорадства. «Медуза» прямо в заглавие рецензии вынесла фразу: вся нынешняя Россия превращается-де в Казань 1980-х.
Впрочем, количество галиматьи, произнесенной по поводу сериала на повышенных тонах, говорит не только об общем состоянии умов и душ, но и впечатляющем успехе создателей «Слова». Жора Крыжовников, автор «Горько!», самый народный режиссер 2010-х, даже забросив полный метр и комедийный жанр, доказал, что по-прежнему лучше всех знает, как не оставить свой народ равнодушным.
Почему это феномен
Очевидных причин, почему история о «казанском феномене» на наших глазах сама превращается в феномен — на стыке сериального бизнеса и массовой психологии — строго говоря, нет. То есть все слагаемые успеха налицо.
Во-первых, реальный, широко и скандально известный исторический сюжет в основе. Наверняка основоположник советской татарской поэзии Хади Такташ хотел, чтобы имя его было известно спустя сто лет после смерти (умер он в 1931-м). Но вряд ли поэт подозревал, что слова «Хади Такташ» у девяноста девяти из ста знающих их будут ассоциироваться с одной из самых жестоких и отмороженных бандитских группировок 90-х. Банда мафиозная выросла из одноименной молодежной банды — тоже отменно жестокой и отмороженной — сформировавшейся в Казани на улице поэта. В «Слове пацана» она фигурирует, хотя главные герои состоят в другой, враждебной ей — в вымышленной группировке «Универсам».
Во-вторых, бодрый сценарий, скроенный по проверенным лекалам. Это классическая криминальная сага, живописующая славный боевой путь, он же кривая дорожка, чистого душой героя, однажды сделавшего неправильный выбор и поведшегося с плохой компанией.
Живые герои
Авторы далеки от однозначного осуждения 14-летнего ученика музшколы Андрея (Кемстач), выбравшего быть членом стаи, а не ее жертвой. Да и некоторые другие члены — от приблатненного ровесника Марата (Минекаев), неожиданно становящегося андреевым другом, до авторитетного старшего брата Марата по кличке Вова Адидас (Янковский) — показаны ребятами харизматичными и обаятельными. Хотя и не идеализированы при этом.
Не все так однозначно и со старшим поколением — с учителями и родителями: в них хватает и ханжества, и лицемерия, и готовности сорваться с увещеваний на порку ремнем, но в первую очередь они демонстрируют растерянность и беспомощность, глядя на происходящее с отпрысками.
Так что герои тут неодномерные и вполне живые. Причем большинство заметных ролей убедительно сыграны — не только звездами (Янковский, Бурунов, Васильев), но и молодежью. И это уже пункт «в-третьих».
Однако за пределы жанра сериал не выходит, оставаясь классной, но совсем не уникальной работой. Похвалы его исторической достоверности и аналитической глубине все-таки преувеличены (даром что основано «Слово» на документальной книге бывшего члена группировки Роберта Гараева). Хронология там довольно условная: когда Адидас возвращается со службы в Афгане, на казанских афишах значится фильм «Игла» — чего быть не могло. Реалии тоже воссозданы менее дотошно, чем об этом пишут: два матерых гопника бросают на экране третьему «Не обессудь!».
Подозреваю, обостренная реакция на «Слово пацана» объясняется не его особенностями, а внешними обстоятельствами. Слишком редко в русской культуре, деморализованной и второй раз за сто лет разделенной на подневольную и эмигрантскую, случаются настоящие события. Вот и становится событием не прорывной и эпохальный, а просто добротный и популярный сериал. А почему каждый видит в нем свое, это еще поэт Ляля Брынза доходчиво объяснила.